капитан Весна
У меня есть кружка.
Неприметная такая, обыкновенная кружка. Белая, с надписью: «Если вы хотите, чтобы жизнь улыбалась вам, подарите ей свое хорошее настроение», – черными высокими буквами. Она досталась мне в подарок от Ребенка, хотя в то время я все время говорил ему, что я не чаеман, и никогда-никогда им не стану. Или что-то вроде того. Но несмотря на это, мне досталась в подарок большая белая кружка. И волей-неволей я начал пить чай.
Я доставал ее достаточно часто, ставил на стол и, небрежно кинув внутрь пакетик черного чая, заливал его горячей водой. Сыпал много ложек сахара, так что вкус чая почти полностью перебивался сладостью, и шел в комнату, чтобы продолжать делать свои дела. Чашка всегда грела мне руки. И гораздо раньше, чем в ней оказывалась горячая вода, и значительно позже, чем в ней заканчивался чай. Иногда она вообще бывала пуста, но я держал ее в руках, просто чтобы ощутить то остаточное тепло, что хранят ее стенки до сих пор.
Вот ведь странно. Надпись уже почти стерлась, а тепло есть до сих пор. Тепло рук, выбравших ее.
Неприметная такая, обыкновенная кружка. Белая, с надписью: «Если вы хотите, чтобы жизнь улыбалась вам, подарите ей свое хорошее настроение», – черными высокими буквами. Она досталась мне в подарок от Ребенка, хотя в то время я все время говорил ему, что я не чаеман, и никогда-никогда им не стану. Или что-то вроде того. Но несмотря на это, мне досталась в подарок большая белая кружка. И волей-неволей я начал пить чай.
Я доставал ее достаточно часто, ставил на стол и, небрежно кинув внутрь пакетик черного чая, заливал его горячей водой. Сыпал много ложек сахара, так что вкус чая почти полностью перебивался сладостью, и шел в комнату, чтобы продолжать делать свои дела. Чашка всегда грела мне руки. И гораздо раньше, чем в ней оказывалась горячая вода, и значительно позже, чем в ней заканчивался чай. Иногда она вообще бывала пуста, но я держал ее в руках, просто чтобы ощутить то остаточное тепло, что хранят ее стенки до сих пор.
Вот ведь странно. Надпись уже почти стерлась, а тепло есть до сих пор. Тепло рук, выбравших ее.